израильские новости
Раздел: Фоторепортаж
«Шахиды» из Нацерета
29.07.2006 | 15:25 | GMT +02
Евгения Кравчик, «Новости недели», фото автора

На исходе первой военной недели объектом ракетного обстрела стал Нацерет – крупнейший арабский город страны. В результате прямого попадания реактивного снаряда были убиты 3-летий Ревья Саллах и его 7-летний брат Махмуд.


Выехав на другое утро в северном направлении, избираю кратчайший путь - шоссе Вади-Ара. Приблизившись к Умм Эль-Фахму, обращаю внимание на обилие знамен. Красно-черно-зеленые - палестинские. Зеленые - хамасовские. И ни одного бело-голубого...

На развилке (Афула - направо, Нацерет и Тверия - налево) движение иссякает. Трудно поверить, что всего за неделю страна поделилась на две неравные (пока) части. Где-то в 30-ти километрах за моей спиной жизнь течет своим чередом: люди просыпаются по звонку будильника, смотрят за утренним кофе прямые трансляции с передовой и отправляются на работу. В зоне ракетных обстрелов, где я сейчас нахожусь, народ просыпается среди ночи от воя сирены, причем совсем не обязательно у себя дома: «крайний» север вот уже девятый день не вылезает из убежищ и подвалов, а «средний» опасливо прижимается к стенам домов.

Вчера невидимая граница между жизнью и смертью прорезала цветущую Изреэльскую долину: война вторглась в высящийся на холме Нацерет.

Сирена - не роскошь

Въехав в город, впервые за много лет застаю его заторможенным и почти безлюдным. Лавки и магазины открыты, но покупателей не видать. Добравшись до причудливой громадины нового здания суда, резко сворачиваю влево, чтобы попасть в нужный мне квартал.

Из расположенного у дороги гаража доносятся возбужденные голоса. Притормозив и войдя внутрь, застаю типичную для военных будней картину: четверо взрослых и мальчик лет шести прильнули к экрану телевизора.

- Ливанский телеканал! - сообщает один из перевозбужденных зрителей.

- Тише, не мешай! - прерывает его другой...

- Как вам работается? - начинаю я издалека.

- Нет работы! - восклицает Райх Риш, владелец гаража и магазина автопринадлежностей. - Десятый день не отходим от экрана телевизора. Впрочем, в последние полтора месяца экономический кризис усугубился - клиентов совсем не стало. А тут еще и война.

37-летний Райх Риш женат, отец четверых детей. Гараж он держит 15 лет.

- Два месяца назад было у меня двое наемных рабочих, но в последние дни пришлось их уволить: даже машины ремонтировать народ перестал, - жалуется он, прижимая к себе 6-летнего сына Басама (на иврите мальчик, подобно большинству своих ровесников из Нацерета, не понимает ни слова).

- Где застал вас обстрел? - спрашиваю я Райха.

- В гараже... - мрачнеет он. - Я сходу сообразил: ракета! И взобрался на крышу, чтобы посмотреть, куда она упала. Вижу столб огня, облако черного дыма, причем не где-нибудь, а в Нацерете, в нескольких сотнях метров отсюда. Я быстренько отвел детей домой, а сам побежал смотреть.

Оказалось, «катюша» угодила в расположенное неподалеку здание гаража «Мазды». Полдома снесло. Бардак страшный... А тут еще нам сказали, что в северной части города тоже был взрыв, есть жертвы...

Райх вскакивает, чтобы показать снятый с помощью продвинутого мобильника документальный фильм. В беседу тем временем вступает 37-летний Усама.

- Мы в тот момент были на похоронах, - рассказывает он. - Как услышали взрыв, бросили носилки с телом покойной и разбежались, кто куда. Люди кричали: «Это близко - в тридцати-сорока метрах отсюда, около отделения больничной кассы «Леумит»!» Дети (их у меня четверо) до сих пор в шоке: они играли в расположенном неподалеку от гаража школьном дворе. Взрывной волной туда забросило частицы металла. Обе девочки (8-летняя и 6-летняя) всю ночь не спали и приставали с вопросом: «Что такое ракета?»

32-летний Салиб Васат тоже неспокоен.

- Я частенько бываю на автозаправочной станции по соседству с гаражом «Мазды», - говорит он. - А вчера отправился на похороны, но дойти не успел: упала ракета и в направлении процессии полетели осколки...

Черно-белое кино

В беседу вступает Важди Ауда - известный в городе человек. Работает он электриком, много лет увлекается документальной киносъемкой.

- Властные структуры Израиля и господствующий здесь режим постоянно настроены на войну, - размышляет он. - Самооборона? Чушь! Просто евреи ненавидят арабов - это ими и движет. На днях на территориях убили целую семью - десять детей. Что же это за «самооборона» такая? Знаете, как восприняли в Нацерете ракетные обстрелы? 70 процентов населения убеждено, что всему виной - Израиль. На мой взгляд, евреям на этой земле делать нечего. Мы, жители Нацерета - арабы, то есть - палестинцы. Нет у нас с арабскими государствами никаких разногласий. Мы к своим братьям относимся замечательно, они отвечают нам взаимным уважением. Лично я никогда бы не ввел войска в Ливан. И в Иорданию не ввел бы, и в другие арабские страны. В израильских тюрьмах содержится несколько сот палестинских заключенных? Нужно их освободить! Половина зэков - невинные люди. Арестовали их просто так, потому что живут на территориях. Чего от них хотят? За что мучают?

Важди терпеливо, как учитель в школе, объясняет: арабская ментальность принципиально отличается от еврейской:

- У арабов говорят: я убью того, что посмел убить моего брата. Но не потому, что такой у меня каприз, а оттого, что с такой психологией я родился. Всякий раз, когда начинаются разговоры о мире, Израиль совершает нечто такое, что весь процесс возвращается назад. Вначале с восторгом отзывались о Махмуде Аббасе, но сейчас его уже знать не хотят. Точно так же «кинули» и Арафата. Чего же вам надо? Сформулируйте наконец-то!

- С другой стороны, сейчас все мы оказались в одной лодке: выпущенные «Хизбаллой» ракеты не «отличают» еврейскую Нагарию от арабского Нацерета, - вставляю я.

Важди категорически не согласен:

- Мы, арабы, погрязли отнюдь не в ливанском болоте, а в израильском, - возражает он. - Но нам выбраться из этого болота гораздо проще, чем вам. Нет у нас никаких счетов с арабскими государствами. Перед нами стоит совершенно иная проблема: когда мы пытаемся сблизиться с израильским народом, тот знать нас не хочет. Вот вы, например, приехали из России. И сразу получили все льготы по полной программе: дом, деньги, работу. А мы до сих пор барахтаемся в том же болоте, в котором были всегда. Возьмем, к примеру, Нацерет. Город древнейший, существует более двух тысяч лет. А когда был основан соседский Нацрат-Илит?

- Около пятидесяти лет назад! - отвечают хором заинтригованные нашим диалогом слушатели.

- Верно! Чтобы построить этот город, у арабов отняли их исконные земли. Почему? Ведь нас в Нацерете - 70 тысяч душ, земли на всех не хватает! Несмотря на это, город со всех сторон теснят «границами»: справа - кибуц, слева - Мигдаль ха-Эмек... К тому же нам запрещают строить пятиэтажные дома.

- На каком основании?

- Никаких членораздельных объяснений на этот счет никто не дает: для арабов в Израиле изобретены особые законы, - иронизирует Важди Ауда. – Нет, я отнюдь не против, чтобы из-за границы сюда, подобно вам, приезжали евреи. Мы готовы жить с ними вместе. Но попробуйте добиться, чтобы в Израиль на постоянное жительство впустили кого-то из арабов! Поймите меня правильно: лично я никогда не возьму в руки оружие, чтобы бороться с господствующим здесь режимом. Но в обмен на законопослушание я требую, чтобы мне гарантировали равные с евреями права. Евреев всех стран мира принимают в Израиле на том основании, что их истребили в Катастрофу. А наши братья по крови были истреблены во время резни в Сабре и Шатиле. И МЫ солидаризируемся со СВОИМИ жертвами. Представьте, что мой дядя живет в Ливане. Чего же вы от меня ожидаете? Чтобы я взял ружье и дядю застрелил?!

- У вас действительно есть родственники в Ливане? - переспрашиваю я.

- Да, - отвечает Важди, - и дядя, и двоюродный брат. Пока с ними, хвала аллаху, всё в порядке. Как бы там ни было, ни я, ни кто-либо из жителей Нацерета не вправе обратиться в Генштаб и просить: не стреляйте, пожалуйста, по такой-то цели, потому что там живет мой дядя. Ведь как Израиль бомбит территорию Ливана? Наощупь, вслепую. Я даже допускаю мысль, что кое-кто из ливанцев, сотрудничающих с израильской разведкой, сводит счеты со своими личными врагами, подсказывая, по каким целям якобы надо стрелять.

- Недавно в Южном Ливане было выявлено 25 человек, которые сотрудничают с Израилем, - вставляет Салиб Васат свое веское слово. - К тому же если Израиль якобы воюет с «Хизбалллой», на каком основании он убивает в Ливане мирных граждан, в том числе и детей?

- У вас тоже есть там родственники? - спрашиваю я.

- Нет, мои родные в Сирии, - отвечает Салиб.

Важди разъясняет:

- Нет ничего удивительного, что практически каждый из нас имеет родных либо в Сирии, либо в Ливане, либо в Иордании: в 1948 году, когда арабов отсюда выгнали и землю у них отобрали, беженцы поселились в соседних странах...

«Политинформация» прерывается на полуслове: сотрудники гаража усилили звук. На экране (ливанский телеканал!) - сопровождаемые разъяснениями диктора кадры бомбежки одного из предместий Бейрута. Трудно поверить, что всего 12 часов назад в нескольких стах метрах от того места, где смотрят сейчас прямую трансляцию, взорвался выпущенный «Хизбаллой» реактивный снаряд.

- Мы говорили о правах израильских арабов, - оживляется хозяин гаража. -По-моему, самый яркий пример нашего бесправия - отсутствие в Нацерете бомбоубежищ (о том, что нет их в Цфате и остро не хватает даже в «упакованной» Хайфе, моим собеседникам, видимо, неизвестно - Е.К.). Правда, в здании школы, которая находится рядом с разрушенным гаражом, имеется подвал, но ключей от входной двери в критический момент не нашли. Не действует в городе и сирена...

Важди Ауда вспоминает:

- Во время войны в Заливе в Нацерет приехали представители командования тыловых частей, чтобы разъяснить населению, как вести себя при воздушной тревоге. «Спускайтесь в убежища», - сказал один из офицеров. Мы в ответ рассмеялись: «Нет здесь никаких убежищ!» - «Мы позаботимся о том, чтобы они были построены». Вот уже 15 лет ЦАХАЛ продолжает об этом «заботиться», однако никаких убежищ в городе нет и поныне... Знаете, что является главной проблемой тель-авивских евреев? Они прислушиваются только к самим себе. И только о себе заботятся. Понять нас они не желают и не могут.

Важди приводит такой случай:

- Прошла однажды в Нацерете демонстрация, участники которой несли портреты шейха Ахмеда Ясина. Что написали об этом на другое утро в одной из ведущих газет? «Нацерет превращается в Газу»! Это отпугнуло израильтян, они прекратили посещать наш город. Если раньше, много лет назад все только и делали, что ездили в Нацерет за покупками или в рыбный ресторан, то сейчас даже жители соседнего Нацрат-Илита стараются появляться здесь как можно реже. Прежде экономика города зижделась на туризме - в последние годы многие бизнесмены обанкротились. А ведь не было в Нацерете никаких стычек или проявлений враждебности. Не найдете вы в стране ни одного еврея, которому здесь не был оказан радушный прием.

Напоследок молчавший в течение всей беседы Усама приводит такой факт: случайно заехавшие в Нацерет репатрианты из России были несказанно удивлены, когда им сообщили, что он - араб (молодой человек действительно выглядит по-европейски).

- В таком случае какими же представляют нас выходцы из России? - кипятится он. - Чертями хвостатыми?!

Вначале - Тверия

В муниципалитет, расположенный в христианском квартале Нацерета, я отправляюсь в сопровождении Важди. Загрузив в багажник увесистую сумку с кинокамерой, он тезисно излагает историю своей хамулы.

- Предки мои из деревни Балад Эль-Шейх - той самой, где похоронен Аз-Ад-Дин Эль-Касам, - говорит он с нескрываемой гордостью.

- И когда родители поселились в Нацерете?

- В 1948 году. Всего треть населения города - прямые потомки тех, кто проживал здесь ранее. Остальные две третьих - дети, внуки и правнуки палестинских беженцев.

Около канцелярии мэра топчется мужчина с забинтованной рукой. Накануне 36-летний Эдуан Краим был ранен осколками стекла.

- Страшно было смотреть на перепуганных стариков, живущих в соседнем с гаражом доме, - рассказывает он. - После падения ракеты в их квартире вспыхнул пожар. Я пострадавших вытащил, вызвал «скорую». Вместе с другими был доставлен в афульскую больницу.

- Вы впервые стали свидетелем ракетного обстрела?

- В том-то и дело, что нет, - вздыхает Эдуан Краим. - Пять дней назад, в выходные, мы с женой и детьми поехали в Тверию - родственников проведать. Прогуливаемся в самом центре города, в районе полицейского участка. И вдруг как бабахнет! Впервые в жизни я слышал свист и шипение, от которых кровь стынет в жилах. Ракета разорвалась метрах в ста от нас. То был первый обстрел Тверии. Стреляли залпом - выпустили по городу шесть «катюш». Страху мы натерпелись!.. Когда выехали из города и я оглянулся, мне дурно стало: в нескольких местах над Тверией поднимались столбы огня и черного дыма. Жена до сих пор в шоке. 9-летняя дочка три ночи не может заснуть. Как услышит шум мотора боевого самолета, бледнеет. В два-три часа ночи тормошит меня: «Папа, что это?» Я ей: «Успокойся, Хибат, это самолеты ВВС, которые летят в Ливан». - «Включи, пожалуйста, телевизор. Кажется, опять что-то случилось»... Пришлось позвонить в социальный отдел и попросить для девочки направление к психологу...

Эдуан Краим - сотрудник муниципалитета, координатор городского клуба для подростков.

- Взрывной волной в зданиях клуба и школы выбило все стекла, - говорит он. - Да и в Ливане разруха, повреждены объекты инфраструктуры, убиты люди. Война несет горе и нам, и ливанцам... Больше всех страдают дети. В Нацерете после обстрела у многих школьников началось ночное недержание мочи. Дурной признак...

По лестнице энергично поднимается генеральный директор муниципалитета Раджи Мансур.

- Только что посетил семью, потерявшую двоих детей, - сообщает он. - Мы надеемся, что правительство немедленно прекратит эту бессмысленную войну. Кроме трагедий и разрухи, ничего она никому не принесет - об этом свидетельствует весь опыт прошлого.

В эпицентре

Из муниципалитета отправляюсь в Сафафри - северный квартал Нацерета. Там накануне прямым попаданием реактивного снаряда было убито двое братьев - 3-летний Ревья и 7-летний Махмуд Саллах.

Архитектура отдаленного от центра района скорее напоминает деревенскую, чем городскую: узкие улочки... Загоны для содержания овец... Над одной из каменных вилл реет стяг ХАМАСа.

Спустившись по крутому склону, вклиниваюсь в группу женщин: в руках у каждой - увесистый поднос со съестным. Традиция запрещает готовить обеды в доме покойника. В дни панихиды мужчины и женщины находятся в разных помещениях. И на мужской половине мне, естественно, появляться нельзя.

Вслед за соседками вхожу в сумрачный подъезд и поднимаюсь по крутым каменным ступеням на третий этаж. В просторном зале в окружении близких полулежит на диване 40-летняя мать погибших.

- Простите, кто вы? - спрашивает меня в дверях одна из родственниц.

- Журналист русскоязычной газеты.

- Что ж... Проходите...

Женщины расступаются. Не успев сообразить, как следует себя повести, чтобы не задеть и не оскорбить религиозные чувства присутствующих, я в мгновение ока оказываюсь рядом с осиротевшей матерью. Нависает напряженная тишина. Теперь уже все взгляды мусульманок прикованы к единственной среди них светской еврейке. Значит, и вести себя надобно в полном соответствии с собственной национальной традицией: склоняюсь к безутешной матери. Обнимаю. Целую в обе щеки.

- Все мы - весь народ! - скорбим вместе с вами.

- Шукран (спасибо)...

По лицу женщины текут слезы. Кто-то из родственниц уступает мне низенькую табуретку. Другая снимает с полки фотографии убитых мальчиков.

- Посмотрите, какие у Ревии глаза... А вот наш Махмуд - красавец, всеобщий любимец... Горе-то какое!.. Было у нас пятеро детей и три девочки (детьми мусульмане называют только мальчиков - Е.К.). Осталось - трое.

- Выйдем на балкон, - предлагает Рауйя Джамаль. - Отсюда виден наш дом. Рядом с ним и упала ракета...

Пока мы с Рауйей топчемся на узком балконе (взрывной волной стекла выбило практически во всех домах, расположенных в 50-100 метрах от эпицентра), женщины в салоне приступают к скромной трапезе.

- Сходим к вам? - спрашиваю Рауйю.

- Пойдемте. Да и мне пора: дома меня ждет трое детей...

Спускаемся по лестнице, выходим из подъезда.

- Вчера в отцовском доме собралось человек тридцать - вся хамула, - говорит Рауйа. – Семейная традиция: каждую неделю по средам мы обедаем все вместе - братья, сестры, дети... В пять часов вечера мы с женщинами суетились на кухне - заканчивали последние приготовления. Часть детей находилась в доме, часть - во дворе, а Махмуд с Ревией играли на улице. Внезапно раздался взрыв такой силы, что нас оглушило. Со всех сторон посыпалось битое стекло. Сорвало с петель двери, карнизы с занавесками. В кухню вбежал, размазывая кровь по футболке, мой семилетний сын: «Мама, мама, двоюродному брату в живот угодила железяка. Он сгорел, он мертв, мертв...»

Рауйя, не помня себя, вызвала «скорую» и поехала со своим сыном в афульскую больницу «Ха-Эмек».

- Забинтовали ребенку руку, успокоили, как могли, - рассказывает она. - А потом отправили к психиатру: от шока мальчик лишился дара речи... В тот момент, когда рядом с родительским домом разорвалась ракета, сын стоял на втором этаже у окна и смотрел вниз - туда, где играли Махмуд с Ревией. Обоих убило на глазах у моего мальчика. Для семилетнего ребенка - страшная травма.

У калиток нескольких домов, мимо которых мы проходим, стоят ребятишки с повязками: у пацана перебинтована рука, у девочки - голова...

Один из пострадавших, 6-летний Халед, доверчиво тянется тонкой ручонкой к моей фотокамере.

- Больно, детка?

Халед не понимает, чего я от него хочу. Не владеет ивритом и 26-летняя мама мальчика.

- Это - наша родственница и соседка, - объясняет Рауйа. - Осколками битого стекла ранило не только Халеда, но и ее полуторагодовалую дочку...

А вот и дом, рядом с которым накануне разразилась не поддающаяся осмыслению трагедия. Скрежещет под ногами битое стекло. Вслед за Рауйей поднимаюсь на второй этаж.

В салоне в полном одиночестве сидит бабушка, потерявшая двух внуков. На журнальном столике - поднос с горкой осколков и металлических шариков. Ими «начинены» боеголовки реактивных снарядов. Взрывная волна превращает в пули эти безобидные, на первый взгляд, частицы металла.

- Вон где стоял в момент взрыва мой сын. - Рауйа указывает в сторону узенькой лоджии (пол усыпан битым стеклом). - Не выходите на балкон, опасно: он может обвалиться.

В одной из спален уцелели только стены: снесло и окна, и дверь, повреждена мебель. Топчутся посередине комнаты растерянные дошколята. С опаской притрагиваются к содранным вместе с карнизом занавескам: а вдруг снова раздастся взрыв?!

Сколько снарядов выпустили уже по Израилю боевики «Хизбаллы»? Более восьмисот? Или - порядка тысячи? И сколько из них взорвалось не на просторах кибуцных полей, а в жилых домах? Десяток? Или - сотня?!

Статистика - запрограммированная обезличка. Тому, кто ни разу не стоял на пепелище, вдыхая прожженный огнем, пропитанный дымом и паленой кровью смрад, реактивный снаряд кажется такой же абстракцией, как визжащая на экране телевизора сирена. В эпицентре взрыва многократно виденное «кино» обретает не просто конкретные, осязаемые очертания - оно подавляет разум и умертвляет эмоцию. С середины 90-х, постоянно выезжая на места совершенных «исламикадзе» терактов, я называю это жуткое, ни с чем не сравнимое ощущение духом смерти.

Вот и у малышей семейства Саллах всего за сутки выработался новый условный рефлекс: чтобы тебя не размазало по асфальту, как Ревию и Махмуда, нужно держаться подальше от залитой солнечным светом улицы. Опасно приближаться к окнам, выходящим на северную (взрослые предупредили!) сторону: оттуда может накатить дьявольский огненный шар, после чего под домом на асфальте окажутся чьи-то изуродованные тела...

Больше всего отпугивает малышей асфальт с выделяющейся на буднично сером фоне свежей черной «заплатой». Вчера это место было окрашено цветом бурой крови, вскипевшей в огне...

Ребенок - в какой бы семье ни родился и где бы ни жил - безмерно далек от проблем, волнующих взрослых. Для него политические разборки - пустой звук. В ушах малышей квартала Сафафри все еще стоит пронзительный свист, адский грохот и нечеловеческие вопли насмерть перепуганных матерей. По словам Рауйи, сразу после ракетной атаки мать погибших мальчиков неслась по улице, как умалишенная, выкрикивая имена двоих сыновей и тщетно пытаясь до них докричаться...

- В этой комнате вчера после пяти часов легла переходнуть моя младшая сестра, - голос Рауйи возвращает меня к действительности. - Девушке 19 лет, собирается замуж. До сих пор в шоке...

Фотографироваться миловидная обитательница полуразрушенной комнаты категорически отказывается: религиозная традиция велит мусульманской девушке быть скромной и держаться в тени...

- Семья у нас образованная, интеллектуальная, почти все взрослые владеют ивритом, - объясняет тем временем Рауйа. - Мой брат учится в Хайфском университете, я - дипломированный бухгалтер, сестра - экономист...

Одна из уцелевших стен комнаты увешана дипломами.

- Мама тоже имеет образование, - продолжает Рауйа. - Отец - уважаемый в городе человек. Всю жизнь родители без устали работали, чтобы построить этот дом. А остались - у разбитого корыта.

Спускаемся во двор. Окружающие его бетонные стены изрешечены теми самыми частицами металла, которые при взрыве превращаются в пули. На нижнем, подвальном этаже зияет черная дыра. Сюда вонзился ствол реактивного снаряда («Вечером полицейские увезли его на экспертизу», - объясняют женщины).

- А в этом помещении был склад... - Рауйа указывает на сорванную дверь.

Оказавшись на круто сбегающей вниз улице, замечаю элегантную даму в джинсах и бронежилете.

- Корреспондент итальянской телекомпании, - шепчет Рауйа. - Вот здесь, на этом месте и были убиты мои племянники. Один из мальчиков погиб на месте - мой сын нашел на асфальте его сандалию. А другой обгорел, но, кажется, был еще жив, однако «скорая» приехала только через час. Возможно, если бы медики появились быстрее, мальчика удалось бы спасти...

- Как сообщили матери о гибели детей?

- Ее попросили посчитать, все ли на месте. Выяснилось, что двоих не хватает. Вот она и бросилась сюда, как ошпаренная. Когда прибежала, одно из тел признала сразу, а другое - нет: оно полностью обгорело, кожу с лица снесло частицами металла...

Мое внимание привлекает дом на противоположной стороне узкой улочки. Здесь живут ближайшие родственники Саллахов. Оказавшись в гараже, вижу автомобиль с выбитыми стеклами.

- Я в момент взрыва находился в доме, - говорит Салим Таялха (на руках - полуторагодовалая малышка с забинтованными ручонками). - Не стесняйтесь, заходите!

Дом Таялхи пострадал ничуть не меньше, чем жилище Саллахов: даже во внутренних, «тыловых» комнатах снесло рамы и двери, выбило стекла.

- Я - серебряных дел мастер, - говорит младший брат Салима. - В мою комнату войти невозможно, разве что компьютер уцелел. И на том спасибо - он необходим для работы.

Один из четырех живущих в доме братьев, Мухаммед, в момент атаки сидел на диване под окном.

- Как только услышал свист, распластался и прикрыл голову, - говорит он. - Это и спасло мне жизнь...

- Хвала аллаху, что наша семья не успела спуститься во двор и сесть за стол, чтобы приступить к традиционной трапезе, - говорит Рауйя Джамаль. - Упади «катюша» несколькими минутами позже, никого из нас не осталось бы в живых...

Мы все - палестинцы?

Вечером того же дня в интервью 10-му телеканалу отец убитых мальчиков сказал буквально следующее: «В смерти своих сыновей я обвиняю правительство Израиля».

- Но ведь ракету по Нацерету выпустили боевики «Хизбаллы»? - удивился корреспондент.

- Виноват в случившемся - Ольмерт! – произнес Саллах твердо.

На другой же день в обстоятельном интервью корреспонденту телекомпании «Аль-Джазира» шейх Хасан Насралла попросил у Саллахов прощения за гибель двух сыновей.

«Я знаю, что одних извинений недостаточно, - подчеркнул главарь «Хизбаллы». - Мы считаем вас «шахидами», принесшими себя в жертву во имя Фаластын. В войну подобные вещи иногда случаются. Хочу передать вам соболезнования и еще раз попросить прощения».

Тем временем депутат кнессета Ибрахим Сарсур, председатель партии РААМ-ТААЛ и лидер Исламского движения, обвинил правительство Израиля в преднамеренном убийстве невинных граждан Ливана и потребовал создать всемирный арабо-исламский фронт, который «действовал бы во всех сферах и по всем направлениям». По случаю парламентских каникул высказался СарСур не с трибуны кнессета, в чате популярного сайта «Ислам он-лайн».

На исходе минувшей субботы в Тель-Авиве на площади Рабина активисты компартии «ХАДАШ» и движения «Гуш шалом» провели демонстрацию протеста против убийства мирных ливанских граждан.

В воскресенье по населенным пунктам севера страны и по городу Хайфа было выпущено 93 реактивных снаряда. Два человека погибло, 93 - ранено.

В понедельник пехотные подразделения дивизии «Голани» и танки были введены в Южный Ливан. Командование тыловых частей попросило жителей Метулы немедленно покинуть город.

По состоянию на понедельник за неполные две недели войны в результате ракетных обстрелов было убито 36 мирных граждан Израиля. Однако статистика меняется час от часу, день ото дня...

На снимках:

«Шахиды» из Нацерета
Ревья и Махмуд Саллах - «шахиды» из Нацерета


«Шахиды» из Нацерета
После взрыва мать мальчиков попросили посчитать, все ли дети на месте


«Шахиды» из Нацерета
Двоих сыновей мать недосчиталась...


«Шахиды» из Нацерета
В гараже Райха Риша смотрят ливанский телеканал


«Шахиды» из Нацерета
У калиток многих домов - дети с повязками


«Шахиды» из Нацерета
Социальные работники Нацерета возвращаются в панихиды


«Шахиды» из Нацерета


«Шахиды» из Нацерета
Сафафра – мусульманский квартал Нацерета


«Шахиды» из Нацерета
Важди Ауда (справа) беседует с шейхом


«Шахиды» из Нацерета
Женщины несут на панихиду съестное


«Шахиды» из Нацерета
«Видите тот дом? Рядом с ним упала ракета»


«Шахиды» из Нацерета
6-летний Халед, подобно другим своим ровесникам из Нацерета, не понимает на иврите ни слова


«Шахиды» из Нацерета
Ракета не отличает еврейскую Нагарию от арабского Нацерета


«Шахиды» из Нацерета


«Шахиды» из Нацерета
Всего за сутки у малышей выработался новый условный рефлекс: следует держаться подальше от выходящих на север окон


«Шахиды» из Нацерета


«Шахиды» из Нацерета
Отверстие, пробитое в стене дома реактивным снарядом


«Шахиды» из Нацерета
Итальянские журналисты работают в бронежилетах


«Шахиды» из Нацерета
Рауйя Джамаль: «Пострадало и складское помещение»


«Шахиды» из Нацерета
«Не плачь, боль пройдет»


«Шахиды» из Нацерета
В доме напротив тоже снесло все рамы, двери и стекла


«Шахиды» из Нацерета
«То ли еще будет?..»


«Шахиды» из Нацерета
Взрывная волна превращает эти безобидные, на первый взгляд, металлические шарики – в пули


«Шахиды» из Нацерета
Флаг ХАМАСа над Нацеретом


"Новости недели"

При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Новости недели" (Израиль)

Портал ISRA.com - израильские новости
Permanent URL: http://www.isra.com/news/29658
Date: 29.07.2006 | 15:25 | GMT +02
Language: Russian