По словам следователей, несмотря на то, что в нынешнем правительстве есть немало министров, находящихся под судом или следствием по разным делам, ни один из них не оказался в столь сложной ситуации, как Авраам Гиршзон.
При других обстоятельствах Гиршзону, пожалуй, можно было даже посочувствовать: уже далеко не молодой и не очень здоровый человек, он прибыл на пресс-конференцию после изматывающего семичасового допроса в полиции, и на него сразу же набросилась толпа журналистов с вопросами о том, как проходило следствие. Но на самом деле меньше всего Авраам Гиршзон заслуживает сочувствия. И, вероятно, есть люди, которые завидуют ему самой черной завистью. Ведь, как утверждают следователи Отдела по расследованию экономических преступлений, если бы не депутатская неприкосновенность, Авраам Гиршзон был бы препровожден в тюремную камеру – настолько серьезны существующие в его адрес подозрения. По словам все тех же следователей, несмотря на то, что в нынешнем правительстве есть немало министров, находящихся под судом или следствием по разным делам, ни один из них не оказался в столь сложной ситуации, как Авраам Гиршзон. Если будут найдены доказательства имеющихся против него подозрений, нынешнему министру финансов придется провести в тюрьме не менее нескольких каденций…
Напомню, что впервые имя министра финансов Авраама Гиршзона в качестве подследственного появилось в прессе в начале 2007 года, когда вскрылось дело о миллионных хищениях в амуте НИЛИ ("Ноар ле-маан Исраэль" – "Молодежь во имя Израиля"). У полиции тогда появились веские основания подозревать, что вице-мэр Рамат-Гана Овадья Коэн, в бытность свою в 2000-03 гг. председателем амуты НИЛИ, украл из ее кассы более пяти миллионов шекелей. На допросе в полиции Овадья Коэн со слезами признался в краже и рассказал, что деньги ему понадобились для того, чтобы покрыть долги его родного брата "серым банкирам". По подозрению в соучастии в этом хищении был арестован также бывший гендиректор НИЛИ Ицхак Россо. А так как амута НИЛИ действовала под эгидой Национального профсоюза ("Гистадрут а-овдим а-леумит"), главой которого на протяжении многих лет был Авраам Гиршзон, то у полиции возникло подозрение, что Гиршзон знал о махинациях Овадьи Коэна, но покрывал его. Нашлись даже те, кто стал оправдывать Гиршзона: дескать, он чисто по-человечески сочувствовал братьям Коэнам, вот и закрыл глаза на миллионные хищения. Но все это отнюдь не перечеркивало выдающихся заслуг нынешнего министра финансов перед еврейским народом: создания им многочисленных амутот по реализации социально важных проектов, предоставления стипендий студентам из малообеспеченных семей, организации ежегодного "Марша жизни" по местам бывших концлагерей Освенцим и Биркенау, борца за возвращение еврейских денег, хранившихся в швейцарских вкладах и т.д.
Однако в ходе все новых и новых допросов Овадьи Коэна и Ицхака Россо следователи поняли, что они открыли ящик Пандоры и Авраам Гиршзон на самом деле является таким же расхитителем общественных денег, как и руководители амуты НИЛИ. Точнее, совсем не таким, а куда более крупным: так как в его ведении числились все амутот, находящиеся под опекой Национального профсоюза, то и возможностей извлекать из них деньги у Гиршзона было куда больше, чем у тех, кто имел доступ к кассе только одной амуты.
Эти подозрения и заставили сотрудников Отдела по расследованию экономических преступлений начать аудиторскую проверку всей финансовой деятельности Национального профсоюза, а заодно вызвать на допрос самого Авраама Гиршзона. И хотя аудиторская проверка еще не закончена; хотя за семь часов допроса глава минфина не успел ответить и на половину заготовленных следователями вопросов; хотя ему еще только предстоят очные ставки с Коэном и Россо, уже на этом этапе следствия ясно, что спасти Гиршзона от суда и последующего серьезного приговора может только чудо.
Согласно уже отчасти доказанным подозрениям, в течение многих лет Авраам Гиршзон беззастенчиво изымал из бюджетов подотчетных ему амутот миллионы и миллионы шекелей на свои личные нужды: к примеру, на покрытие огромных долгов своего сына Офера, финансирование своей предвыборной кампании в "Ликуде" и т.д. Часть этих денег он получал из все той же амуты НИЛИ. Овадья Коэн и Ицхак Россо попросту обналичивали имеющиеся на счету амуты суммы и в закрытых конвертах клали их на стол босса. Кроме того, когда Овадья Коэн решил покинуть свое место в НИЛИ и перейти на должность вице-мэра Рамат-Гана, ему была выплачена компенсация в размере одного миллиона шекелей. Часть этих денег, по версии полиции, Коэн принес затем Гиршзону наличными для оплаты расходов будущего министра финансов на праймериз в "Ликуде".
Точно так же делались, по всей видимости, дела и в других амутот, включая амуту по оказанию помощи малоимущим студентам, а также амуту по организации "Марша жизни" в Польше. Да, амута эта работала: на собранные ею деньги организовывался приезд израильских школьников и солдат в Польшу, их проживание в гостинице, проведение различных мероприятий. Все дело заключалось лишь в том, что на эти расходы амута тратила куда меньше денег, чем заявляла об этом в своих финансовых отчетах.
Куда девалась разница? В поисках ответа на этот вопрос журналисты и полицейские неожиданно вспомнил, как в 1997 году депутат кнессета Авраам Гиршзон был задержан в варшавском аэропорту польскими таможенниками, обнаружившими кейс депутата с аккуратно упакованными в нем 250 тысячами долларов наличными. Так как вывоз столь крупной суммы наличными за пределы страны считается в Польше уголовным преступлением, то израильскому послу пришлось бросить все дела и сломя голову мчаться в аэропорт, чтобы объяснять таможенникам, что Гиршзон является депутатом израильского парламента и обладает дипломатической неприкосновенностью.
Стоит заметить, что Авраам Гиршзон всегда сочетал занятия политикой с бизнесом, являясь довольно успешным предпринимателем. Помимо руководства Национальным профсоюзом и больничной кассой "Леуми", он вместе с сыном владел рядом ресторанов и банкетных залов, в том числе и популярной сетью японских ресторанов "Киото". Но когда Офер Гиршзон решил попробовать свои силы в бизнесе самостоятельно, то потерпел крупную неудачу: созданное им акционерное общество лопнуло, а суммарный долг Гиршзона-младшего банку "Апоалим" составил 117 млн. шекелей. Именно из-за этого долга в ноябре 2004 года комиссия по этике запретила Аврааму Гиршзону, тогда председателю финансовой комиссии, участвовать в обсуждении любых вопросов, касающихся израильских банков: слишком велик был риск, что Гиршзон захочет "поощрить" "Апоалим" в обмен на списание хотя бы части многомиллионного долга своего сына.
Но этот хорошо известный всем факт почему-то никак не помешал назначению Гиршзона на пост министра финансов. Ни юридический советник правительства, ни кто-либо другой не возражал против этого его назначения. И непосвященному понятно, что эта должность открывает немалые возможности защиты интересов банковского капитала! Более того, уже занимая этот пост, Гиршзон метал с трибуны кнессета громы и молнии в коррупционеров, и рассказывал всей стране, что ему угрожают неизвестные мафиози, которых он собирается вывести на чистую воду.
Сейчас даже его сопартийцы, депутаты от "Кадимы", похоже, понимают, что человек, подозреваемый в финансовых махинациях, хищениях денежных средств в особо крупных размерах, подделке документов, злоупотреблении служебным положением (и это далеко не полный список тех преступлений, которые полиция намерена инкриминировать Аврааму Гиршзону!) по определению не может занимать пост министра финансов. Однако Гиршзон, как это принят в последнее время у "слуг народа", пока упорно игнорирует призывы сдать свой министерский портфель. Во всяком случае, на пресс-конференции Авраам Гиршзон наотрез отказался отвечать на вопросы, связанные с ведущимся против него расследованием, но при этом заверил пишущую братию, что намерен продолжать, как и прежде, участвовать в управлении государством. Остается только дивиться тому, насколько принципиальные и болеющие за страну люди составляют нынешнее ее правительство. Каждый из них чувствует такую ответственность за судьбу Израиля, что не желает покинуть свой пост, несмотря на личные неприятности. И что значат по сравнению с этой ответственностью такие мелочи, как подозрения в краже нескольких миллионов шекелей из денег, предназначенных для сохранения памяти о Катастрофе или для стипендий бедным студентам?! Стоит ли говорить о таких пустяках, господа?!
P.S. В середине минувшей недели начался судебный процесс по делу бывшего министра экологии депутата кнессета Цахи Ханегби. Напомним, что он обвиняется в проведении десятков необоснованных назначений своих соратников по партии "Ликуд" на различные посты в этом министерстве. Как отмечается на 32-х страницах обвинительного заключения, эти назначения существенно снизили профессиональный уровень работы данного министерства. На первом заседании судьи заслушали свидетельские показания бывшей заведующей Центральным отделением министерства экологии Бат-Шевы Копач. Госпожа Копач повторила то, что уже говорила в полиции: став министром экологии, Цахи Ханегби запретил его сотрудникам принимать на работу кого бы то ни было без его специального разрешения. Сам Цахи Ханегби перед началом заседания выразил уверенность в том, что в итоге суд вынесет ему оправдательный приговор.
"Новости недели"
При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Новости недели" (Израиль)