Изменение курсов валют
Заложники, находящиеся в театральном центре на Дубровке, написали обращение к президенту России Владимиру Путину с просьбой начать скорейший вывод российских войск из Чечни. Об этом в эфире ТВС сообщила одна из заложниц Мария Школьникова.
"Мы просим Вас принять разумное решение, прекратить военные действия в Чечне. Вы наверху решаете эти вопросы, а мы только видим. Хватит войн, мы хотим мира. Сегодня мы попали в ситуацию вопроса жизни и смерти, у нас есть родители, братья, сестры и дети. На Вашей совести их жизни. Мы просим Вас решить вопрос мирным путем, или прольется слишком много крови", - говорится в обращении заложников к президенту России Владимиру Путина.
По мнению Школьниковой, угроза террористов начать расстреливать заложников если их требования о выводе войск из Чечни не будут выполняться, вполне реальна. "Все реально, что здесь происходит", - подчеркнула она.
У заложников начинается "Стокгольмский синдром"
Многие находящиеся в зале и связывающиеся с представителями СМИ говорят о том, что террористов можно и нужно понять. Как заявила в интервью "Эхо Москвы" одна из заложниц Мария Школьникова, даже если террористы убьют несколько заложников, все равно надо выполнять их требования, так как у них в Чечне идет война, а власти России должны осознавать, что это – их вина. Все заложники говорят о том, что террористы очень корректны, не только не избивают заложников, но даже не кричит на них, дают детям воду и шоколадки.
Согласно телефонным звонкам, поступающим в течение сегодняшней ночи, утра и дня из зала бывшего ДК Московского шарикоподшипникового завода, захваченного вечером 23 октября группой террористов, а также судя по сообщениям некоторых СМИ, многие из заложников уже подвержены так называемому "Стокгольмскому синдрому".
Этим термином обогатил все языки мира захват заложников в Стокгольме. Термин возник в результате террористического акта в шведской столице в начале 70-х годов XX века. Два террориста удерживали в захваченном ими банке заложников в течение недели.
В результате заложники встали на защиту террористов и даже оказывали сопротивление попыткам полиции освободить их. Впоследствии две женщины из числа заложников обручились со своими бывшими захватчиками.
Вот как описывается "синдром заложника" в "Справочнике для журналистов, работающих в зоне военных действий".
"Став заложниками, люди меняются. Сначала почти у всех возникает шок и расщепление представления о том, что же случилось. В этот момент у некоторых ставших заложниками как бы срывается с предохранителя пружина протеста против совершаемого насилия, взрывается тяга к спасению. Такой человек кидается бежать, даже когда это бессмысленно, бросается на террориста, борется, пытается выхватить у него оружие. В подобных случаях взбунтовавшегося заложника террористы чаще всего убивают".
В основном же, оказавшиеся в заложниках люди ведут себя следующим образом.
1. Нетерпеливо отчаянные. Таких от 0 до 0,5%. Но при этом таких может стать много больше (до 60%), если "нетерпеливые" разожгут своей безрассудной отчаянностью так называемых "истероидных".
2. Если "истероидным" женщинам в критических ситуациях свойственны плач, причитания, метания с воплями и рыданием, то мужчины-"истероиды" становятся агрессивны. Они отвечают злобой, остервенелостью на всякое давление, притеснение. Чем больше их давят экстремальные обстоятельства, тем больше в "истероидах" сопротивления. Оно может стать стойким или накапливаться и взрываться. Их сопротивление врагам или опасным обстоятельствам может стать героическим.
3. В разгар трагедии заложникам наиболее полезны те из их числа, кто несгибаем перед невзгодами, разумно смел и осторожен. Стрессовое давление укрепляет их стойкость. Они морально поддерживают других. Их может быть 5-12% среди заложников. Стойкие помогают пережить заточение другим.
4. Среди заложников много мятущихся в своем прилюдном одиночестве. Таких может быть 30-50%. Они морально подавлены, психически оглушены. Их страдание заглушает все прочие чувства, мешает общению. У таких заложников монотония тягостного переживания страха и беспомощности может сопровождаться шизоидными явлениями.
Чем дольше, сильнее, трагичнее давление экстремальных обстоятельств, чем глубже психическое изнурение заложников, тем больше их становятся такими, не находящими ни в чем и ни в ком поддержки, ищущими спасения в себе, находящими только душевное мучение. Им надо помогать.
Остальные, чем дольше заложничество, тем сильнее сближаются с захватившими их террористами. Их два типа. От 10 до 25% делают это с расчетом, почти сознательно, чтобы улучшить хоть сколько-нибудь свое существование, уменьшить угрозу террора лично для себя и своих близких. Это "приспешники" террористов.
5. Есть расчетливо-разумные, и только слабость, надлом души или великий страх за близких людей толкает их к коллаборационизму. У таких людей самооправдание: "Жертвуя собой, мы для пользы других пошли служить врагам. Мы не "предатели", а тайные "свои".
6. Но есть расчетливо-злобные. Служа врагам, ищут возможность возвыситься при новой расстановке сил. И удовлетворить свои комплексы. Конечно, за счет слабых заложников, притесняя их или, напротив, милостиво помогая. Последнее и оргастически им приятно, и после освобождения послужит оправданием их пособничества террористам.
7. И, наконец, остаются 20-30%. Чем дольше заложничество этих людей, тем сильнее они ощущают некую родственную близость с захватившими их террористами, разделяя с ними их переживания и неприязнь к спасителям. Эти заложники и после освобождения сочувствуют захватчикам, защищают их, арестованных. Опасность, общая для террористов и удерживаемых ими заложников, сплачивает, "роднит" одних с другими.
При штурме осажденных террористов возникает не только (а) "братство по крови", которая может быть пролита и ими, и заложниками. В такой ситуации (б) начинают действовать рефлексы поиска защитника (сильного, властного) и (в) возникает психологическая спайка "подвластных" и "властителей", если "властители":
в чем-то уравнены с "подвластными": общей опасностью, общими невзгодами, общей добычей, общей радостью спасения от смерти;
человечно, участливо относятся к "подвластным".
Чеченцы наделены этноархаическими рефлексами в отношении к пленникам как к уважаемой ценности. Они относились к заложникам с видимой доброжелательностью. По рассказам некоторых свидетелей, в городе Буденновске чеченцы, видя начало штурма больницы, в которой они укрылись, укрывали и успокаивали заложников. В поселке Первомайский руководитель чеченцев Салман Радуев обходил заложников, успокаивая их, рассказывал о последних событиях.
(г) В отличие от многих других террористов осажденные чеченцы сохраняли детскую игривую лихость. Громкая трансляция танцевальной музыки, обычно повергающая осажденных в уныние, у чеченцев в Первомайском вызывала неподдельную радость и пляску. Это ободряло и заложников, "роднило" их с чеченцами, пробуждая детские рефлексы.
(д) Даже когда расстреливали кого-то из заложников, срабатывал психологический механизм по принципу "разделяй и властвуй". Люди, оказавшиеся в привилегированном положении, при стрессе, как правило, отворачиваются от обреченных.
(е) Появляющиеся у некоторых людей при стрессе инфантильные (детские) реакции: поиски родителя, сильного вершителя судьбы ребенка, родителя, "казнящего и милующего", при этом остающегося "родным", более того, чувство "родственности" может крепнуть при "насилии во благо наказуемому".
(ж) При "синдроме заложника" страх перед террористами и стремление убежать перевертывается в болезненную любовь и привязанность к террористам. Сплав "игривой детскости" и "мужественности" чеченских боевиков привлекает, завораживает многих, заставляет ими гордиться, кого-то - следовать им.
При указанных различиях все заложники несчастны под гнетом ужаса смерти, униженности, беспомощности и полной неопределенности судьбы. Многие из них после освобождения нуждаются в психологической помощи, а то и в лечении душевных и телесных расстройств.
Следующая
Предыдущая
