Гороскоп каждую неделю
В конце 80-х, когда по ТВ шли оздоровительные сеансы Аллана Чумака, улицы вымирали. Люди с надеждой смотрели, как благообразный очкарик в телевизоре выводит руками кренделя. А потом — обмывались заряженной им водой, обтирались заряженными им кремами, объедались заряженными им фотографиями. Чего не сделаешь ради собственного здоровья.
Прошло 15 лет. 26 мая бывшему властителю народных дум Аллану Чумаку исполняется 70. А многие до сих пор гадают, кто он: гений или шарлатан. Корреспондент «МК» Дмитрий Мельман задал несколько вопросов целителю.
— Аллан Владимирович, я, признаться, был крайне удивлен, узнав, что вы до сих пор проводите свои сеансы, заряжаете воду, крем.
— Да, я продолжаю заниматься лечением, много езжу, выступаю.
— И люди до сих пор верят? Или приходят те, кто недолечился 15 лет назад?
— Вы знаете, я ведь запустил цепную реакцию. Пусть молодые люди меня не помнят, но они же родились у тех, кто знает меня. Сами родители стали другими.
— Хотите сказать, вы изменили целое поколение?
— Конечно. Вы можете подумать: ну ты, брат, зарвался — поколение! Да, я изменил сознание огромного количества людей. Они стали лучше.
— Не пытались объяснить это в Минздраве, который запретил ваши телесеансы?
— Пытался — никто не хочет слушать. Двумерные люди не могут понять трехмерный мир. Потому что они двумерные. Много раз я встречался с чиновниками высокого ранга из Минздрава. С одним из замминистра, которого лечил. Не только его — зятя, дочь. Он все прекрасно знает. Но он замминистра. Эта двумерная система для него ближе, чем трехмерный мир. Я знал, что так будет, я вижу наперед. Есть ведь два пути: изучать и запрещать. Запрещать легче. Но меня запретить нельзя. Я им так и сказал: “Запретите мне выступать на телевидении — пойду в залы. Закроете залы — буду на улице работать. Посадите в тюрьму — там тоже люди. А убьете, народ станет приходить на мою могилу и будет лечиться”. Когда-нибудь так оно и будет.
— После телесеансов популярность у вас была бешеная. Как прошло испытание славой?
— Тяжело. Мы жили в однокомнатной квартирке, у меня тогда только родился сынишка. Жена понимала меня: утром она брала ребенка и уходила на целый день в Сокольники. А я просыпался в 6 утра и чувствовал дыхание людей за дверью. Мы жили на 16-м этаже — так вся лестничная клетка сверху донизу была забита людьми. Я спускался вниз, становился на крыльцо, передо мной стояла гигантская толпа, и так я проводил свои сеансы… Понимаете, в тот период я мог стать супербогатым человеком. Ведь вся страна заряжала кремы, воду. Но мне даже в голову не приходило заниматься коммерцией. Люди приносили мне деньги пачками: приезжали ведь со всей страны. И эти деньги я раздавал. Знал же: многие приезжали за здоровьем на последнее. Разве мог я на них наживаться? Нет, конечно.
— Но вроде вы и сейчас не бедствуете.
— Сейчас я получил разрешение брать плату. Понимаете, я прошел испытание деньгами и властью. Вот недавно я вернулся из Германии, за месяц объехал 30 городов. Сколько беру за сеанс? Там билет стоит 40 евро. А здесь? Бесплатно, конечно.
— В конце 80-х телесеансы проводили два человека: вы и Кашпировский. Интересно, как друг к другу относились?
— Могу вам рассказать, откуда взялся Кашпировский. Когда я начал свои телесеансы, Минздрав собрал две коллегии, где обсуждалось, что делать с этим очкариком. На одной из них был Кашпировский, дипломированный, надо сказать, психотерапевт, который сразу начал кричать: “Да я могу то же самое!” И тогда было принято решение: не запрещать, а замещать. В Минздраве понимали, что он гипнотерапевт. Понимали, что будет гипноз, массовый гипноз. Тем не менее, пошли на это. Разумеется, после его сеансов вся страна начала мотать головой, впала во внушенное состояние, из которого сами люди выйти не могли. Началась грандиозная беда: многие сваливались с сердечными приступами, сходили с ума, в психушки попадали. Он провел шесть сеансов, после чего Минздрав вынужден был их прекратить. Дважды в перерывах футбольных матчей, которые смотрела вся страна, Кашпировского давали в эфир, чтобы он вывел людей из гипнотического состояния. А он не мог.
— Ваши личные встречи, наверное, ничего хорошего друг другу не предвещали?
— А мы всего два раза и виделись. Первая встреча была мимолетной, а вот вторая… Мы летели с женой в Америку. И вдруг в накопителе я вижу Кашпировского. Сделал вид, что его не замечаю, он — что не замечает меня. Ладно, думаю, летим на “Боинге”, в разных концах салона будем сидеть. Но вышло так, что он сел прямо за мной. Пришлось поздороваться, перекинуться парой фраз. А когда прилетели, мой знакомый говорит: “Знаешь, у Кашпировского день рождения. Давай накроем ему стол — сам-то на себя он и копейки не потратит”. “Да ради бога”, — говорю. Мы сняли ресторан русский, устроили ужин. И он, знаете, как петух — кукарекал, кукарекал: я, я, я… Мы немножко выпили. В какой-то момент я не выдержал, говорю ему: “Ну кто ты такой? Вот объясни. Гипнотизер из Винницы. То, что делаешь ты, минимум сто человек повторят сразу”. В общем, наехал на него по полной программе. Он даже ответить ничего не смог — понимал же, что все я прекрасно вижу и знаю.
— Он говорит, что вы шарлатан, вы говорите, что он. Ну и кому из вас верить?
— А разве я сказал, что он шарлатан? Но то, что он делает, — это колоссальное зло. Определенно.
— А вы, значит, добро. Все заболевания лечите? Или есть такие, что и вам не под силу?
— Я лечу все, но не во всех случаях вылечиваю. Болезнь может уйти за грань, откуда ее уже не вытащишь. Вот астма не лечится, а я прямо в зале у многих снимаю приступы. Но это не значит, что всех до единого астматиков могу вылечить. Диабет не лечится? А я лечу. Тоже не во всех случаях — есть стадии, когда нечего там уже лечить. Онкология на ранних стадиях — просто на раз убираю. А когда там метастазы пошли — не в силах.
— Ну так если все так замечательно, не пора ли вернуться на телеэкраны?
— А кто меня туда пустит? Если пригласят, пойду. Но есть закон, запрещающий телевизионное лечение. В Госдуме сидят люди, которые якобы озабочены здоровьем нации. Так они убивают нацию. Где-нибудь в Мухосранске баба Клава может получить качественное медицинское лечение? Давайте зайдем в аптеки, посмотрим на стоимость лекарств. Понимаете, медицина сейчас — гигантский бизнес. А если сейчас разрешить мои телесеансы, опустеют все эти грабительские центры, перестанут продаваться дорогостоящие лекарства. Ну так нужен я на экране кому-нибудь, кроме больных людей?
Следующая
Предыдущая
