Изменение курсов валют
"Перед терактом в здании посторонних не было", - заявила в Верховном суде Северной Осетии, где слушается дело Нур-Паши Кулаева, директор бесланской школы № 1 Лидия Цалиева. Ее показаний ждали с нетерпением: многие потерпевшие считают, что она либо была сообщницей террористов, либо допустила преступную халатность, позволившую боевикам захватить школу.
Лидия Цалиева пришла на заседание после нескольких неявок. Было похоже, что резкие нападки со стороны пострадавших стали для нее неожиданностью. "Я отказалась от операции в Москве, спешила к вам, хотела с вами быть. Я не обижаюсь, но вы меня ужас во что превращаете", - сказала она. Ее поддержал и председательствующий на процессе Тамерлан Агузаров. "Хватит", - категорично прервал он выкрики с мест.
Нужно отметить, что прокуратура мнения о виновности директора школы с самого начала расследования не разделяла. На одной из встреч с пострадавшими замгенпрокурора РФ Владимир Колесников даже заявил, что обязательно бы привлек ее к ответственности, если бы имел хоть какой-нибудь повод. Тем не менее надписями «Лида, будь ты проклята!» по-прежнему пестрят стены сожженного спортивного зала школы.
Допрос Цалиевой продолжался около двух часов. Поначалу она попыталась не останавливаться на подробностях о трех днях, проведенных в захваченной школе, однако потерпевшие не дали этого сделать. В частности, бывшая заложница Маргоева, у которой во второй день плена на руках умерла страдавшая диабетом внучка, вспомнила, что у Цалиевой это же заболевание. Потерпевшая обвинила директора в том, что та не поделилась с ребенком инсулином, который ей якобы давали террористы. В свою очередь, Цалиева отрицала, что принимала какие-либо лекарства. Она также отвергла заявления, что лично приняла решение о переносе утренней линейки на час раньше. При этом Цалиева категорично утверждала, что меры по охране школы принимались, правда, не сообщила, какие именно.
В зале некоторые заявления директора вызывали возмущение. Например, когда директор сообщила, что при штурме ей разорвало снарядом ногу. "Я разговаривал с врачом, который в нашей больнице оказывал ей первую помощь. Он сообщил, что у нее только осколочные ранения были", - рассказал журналист бесланской районной газеты.
Резкую реакцию вызвали и слова Цалиевой, что перед терактом в школе не было посторонних (по версии многих потерпевших, боевики якобы заранее спрятались в здании и устроили там склад с оружием) "Не было там террористов, хоть расстреляйте!" - кричала директор. "С удовольствием расстреляем", - отвечали из зала.
"Я была такой же заложницей, как и мои первоклашки, - подвела итог своему выступлению Цалиева. – Террористы говорили, чтобы мы молились Аллаху, и я молилась по-своему: "Пусть у моих детей все будет хорошо". "Вы будете гореть в аду за моих детей, - эти произнесенные напоследок слова она адресовала подсудимому Кулаеву.
После этого выступили еще 14 потерпевших. Трое из них Кулаева опознали. Так, бывшая заложница Ильфа Гагиева рассказала, что видела его в коридоре, когда боевики разрешили ей выйти в туалет.
"Я с ведром шла, а он стоял в проеме, руки на косяки, - сообщила она. – Спрашивает: "Куда?" Я ему говорю, что мне разрешили тряпки для детей намочить. А он мне: "Вам ничего нельзя!" А когда мне плохо стало и меня в коридор выпустили, он издевался, спрашивал: "Ты что, больная?" - и затвор автомата передергивал".
Кулаев не подтвердил показания Гагиевой. "Не было этого. Я только в тюрьме по-русски говорить научился, не мог в школе с ней разговаривать", - сказал он.
Другая свидетельница рассказала, что видела, как Кулаев сбежал из школы. "Я в столовой приняла его за заложника, - говорила Фатима Агаева. – Там все простреливалось. Я ему сказала, чтобы лег на пол. А он мне отвечает, что не боится ничего, потому что никого не убивал. А потом в окно выскочил".
Сам Кулаев на заседании впервые по ходу процесса задал вопрос потерпевшему. "Ты меня не помнишь, я тебе финики в коридоре дал, - обратился он к Сергею Урманову. – Я их у араба взял, как будто для себя, а он со мной потом из-за этого поссорился". "Как будто было", - подтвердил Урманов. Но потом добавил: "Я шесть родственников в школе потерял".
Следующая
Предыдущая
