Моисеев: Настя не доросла до глубины “Умирающего лебедя” (интервью)

Глядя на Бориса Моисеева, с трудом веришь, что за его плечами уже полвека с гаком. Кажется, будто он никогда не устает, не стареет. О том, как оставаться этаким “вечным Борисом”, как окрестила его публика, накануне своего 51-го дня рождения поведал корреспонденту "МК" Ульяне Калашниковой сам именинник.

- Борис, насколько правдоподобна сплетня о том, что вас с Людмилой Гурченко связывает не только дружба?
- Ну, это далеко не единственная сплетня в моей жизни. Так что на меня подобные вещи уже не действуют. Просто с Людмилой мы как друзья встречаемся периодически. Нас можно видеть в “Пушкине” - наверное, отсюда и пошел этот слух. А вообще у нас продолжается творческий союз. С Людмилой Марковной не скучно работать! Она любит импровизировать.

- Говорят, ваш союз повлиял на то, что Бориса Моисеева вычеркнули из разряда “опальных” артистов. Ведь “Петербург-Ленинград” вы пели недавно даже на приеме у Путина...
- Да, выступали. Первый правительственный “блин”, как водится, вышел немножко комом. Без курьезов не обошлось. Охрана нам доложила, что первые лица государства будут сидеть в одном месте, а те расположились абсолютно в другом. Петь-то надо “на президента”, а Людмила Марковна не знала, где это. Мне пришлось взять ее нежно за талию и повернуть на 180 градусов. Путин рукоплескал и даже кричал: “Браво!”

- Известно, что в вашей жизни огромную роль сыграла еще одна примадонна. Собственно говоря, с нее и началась ваша карьера...
- Да, это так. Без Аллы Борисовны меня бы не узнала Москва. Наверное, я бы жил себе, и неплохо жил, в Литве - я там был одним из ведущих хореографов. Но понимал, что здесь успеха уже добился и надо идти дальше. Алла Борисовна увидела меня в шоу в Юрмале и предложила работать с ней. Когда приехал в 1982 году, на фиг никому не был нужен в Москве. Все смотрели, как на уродца. Я был в каких-то сапогах, галифе. Тогда Пугачева сказала: “Все эти танцы-шманцы - прекрасно, но только ты, знаешь, бороду отрасти, а то педерастией попахиваешь”. Алла Борисовна Пугачева дала мне старт. Потом у меня был еще учитель. Людмила Зыкина.

- А что вас могло объединять с Людмилой Зыкиной?
- Ну, она мне дала веру в себя. Сказала: я - твоя мама. Мне не важно, какой ты у меня, сынок. Иди и работай, все у тебя получится, а если нет, все равно тебя люблю. Это очень важно морально. У Зыкиной были непростые времена. Она поддержала ГКЧП во время путча, и было дано негласное указание не приглашать ее на ТВ, на концерты. Это длилось довольно долго. Когда я об этом узнал, понял, что, наоборот, приглашу Зыкину в свое шоу. Потому что нельзя путать политика и артиста.

- Слышала, что Волочкова на вас глаз положила, приглашает работать с ней. Вы уже согласились?
- Я ее считаю весьма профессиональной артисткой. Жалко, балет все же не мой жанр, я люблю миниатюры, а не большие полотна. К тому же Волочкова еще не определилась с жанром... Да, балерина красива, молода, эффектна, но нельзя все время играть на внешнем имидже. Вот когда дорастет до глубины “Умирающего лебедя”, тогда и посмотрим. Настя нормальная баба, но нужно срочно понять, чего она хочет. Классика, кино или ТВ... Иначе прорыва не будет.

- Борис, за последний год в вашей личной жизни особо ничего не изменилось. Но ведь, наверно, приятно, когда едешь домой, знать, что кто-то тебя ждет?..
- Честно? Меня это, наоборот, раздражает. Я ведь родился под знаком Рыбы. А они сами по себе плавают. Я всегда был одинокий. Больше 20 лет на эстраде, но так и не прижился до сих пор. И никогда это не изменится, никуда мне не уйти от одиночества. Так что заведу, наверное, себе собаку. Она будет мне другом и никогда не будет гавкать: мол, сделал что-то не так.

- Многие ваши коллеги говорят, что из-за работы страдает их личная жизнь. Вот вы чувствуете, что расплачиваетесь за тот образ жизни, который ведете?
- Безусловно. Как и любой человек. Я плачу одиночеством, грустью, замкнутостью. К примеру, как простой смертный, я не могу просто пойти на пляж. А любовь я могу себе только купить. Секс тоже. Когда я все время в разъездах, ночую не дома, а в отелях - я обречен на постоянное одиночество. Это очень грустно, но я всегда знал, на что я иду.

- Но спасение от одиночества можно найти, скажем, на работе. Вы не думали об этом?
- Там, где начинается любовь, заканчивается работа. Кстати, у нас совершенно гетеросексуальный коллектив. Я специально подбираю танцовщиков так, чтобы среди них не было ни геев, ни бисексуалов. Я никогда не хотел и не хочу иметь любовь рядом со сценой, потому что это может сломать и мою карьеру, и того человека, которого бы я выбрал...

- У вас есть сын. Вы поддерживаете с ним отношения?
- Мой сын живет в Польше. Одно время мы общались, но затем я прекратил общение, потому что оно было связано с оскорблениями в мой адрес. Я общаюсь с племянниками и помогаю им. Один из них жил у меня три года, я дал ему профессию, отправил учиться на парикмахера и визажиста. Надеюсь, он вырастет хорошим человеком. А еще я надеюсь, что мои братья, Анатолий и Макс, которые уже многие годы не общаются со мной, однажды позвонят мне и поздравят с днем рождения...

- Как вы следите за своим внешним видом?
- Я считаю, чего бы артисту ни стоило, он должен держать форму. Я, например, люблю белорусскую кухню, что готовила моя мама и родственники, люблю литовскую еду. Не могу порой отказать себе. А держать форму - это значит не только следить за тем, как на тебе сидит одежда, но и с какими глазами ты выходишь на публику.

- А вы самостоятельно ведете “весовой” контроль или кто-то оказывает влияние?
- Например, Людмила Марковна постоянно мне проверки устраивает. Звонит и строго спрашивает, ел ли я сегодня вечером. Естественно, клянусь и божусь, что вообще голодал, хотя на самом деле жрал жареные пельмени, картошку и прочую х... После новогодних праздников пришлось даже сесть на диету, потому что растолстел на несколько килограммов.

Портал ISRAland - израильские новости

Моисеев: Настя не доросла до глубины “Умирающего лебедя” (интервью)