От сумы да от тюрьмы не зарекайся!
09.06.2006 | 00:08
Андрей Север
Мой опыт общения с людьми, впервые попавшими за решетку, говорит о том, что иметь хотя бы минимальное представление об этом просто жизненно необходимо.
Прежде чем рассказывать о жизни в израильской тюрьме, мне бы хотелось вкратце сообщить о том, как я ''дошел до жизни такой''. Сначала постараюсь ответить на вопрос, на первый взгляд далекий от основной темы: ''Зачем я, взрослый мужчина, русский по национальности, приехал в Израиль?'' Как ни странно, мне до сих пор ответить на него трудно однозначно. Скорее всего, причин несколько, причем идеи сионизма среди них нет - это точно. Как, впрочем, и чисто экономических, корыстных соображений. Если говорить о жизни в России до отъезда, то к сорока годам у меня, можно сказать, было всё необходимое: семья, друзья, квартира, дача, машина, гараж, работа по специальности и приработок, который позволял время от времени покупать что-то ценное для дома или раз в год отдыхать вместе у теплого моря.
О том, что моя жена - еврейка, я, конечно, знал. Но многие ли в советские времена обращали внимание на национальность потенциального супруга?! Если двоим хорошо вместе, не так уж важно, кто он - русский, украинец, грузин, еврей или представитель иной национальности. В те времена смешаных браков было огромное количество, в том числе самые экзотические. Проблемы начались с распадом ''нерушимого союза братских народов''. Близкие родственники вдруг оказались гражданами разных государств. На первых порах это не коснулось моей семьи. Но потом на ПМЖ в Израиль журавлиным клином потянулись сначала дальние родственники жены, а затем и близкие. Наконец, совершенно неожиданно для меня, в Израиль уехала родная сестра жены вместе с мужем, кстати, тоже неевреем. Мы потом занимались продажей их движимого и недвижимого имущества, после чего переправляли в Израиль вырученные деньги. Вскоре сам собой встал вопрос и о нашем отъезде. Моя тяжело больная теща, светлая ей память, перед своей кончиной завещала нам уехать в Израиль - вслед за младшей дочерью.
Но решающими в пользу эмиграции для меня оказались два довода. Во-первых, в школе, где учились наши дети, и в районе, где мы жили, среди подростков начала распространяться наркомания. Даже в нашем, так сказать, ''элитном'' доме с железными входными дверями и домофоном можно было увидеть использованные шприцы и другие следы употребления наркотиков. Нам было просто страшно за здоровье и будущее детей. Во-вторых, после десяти лет семейной жизни при отсутствии явных разногласий весомым аргументом стал вопрос сохранения семьи: или мы едем вместе, или - развод, и каждый живет своей жизнью. В конце концов, желание сохранить семью оказалось для меня решающим, хотя я довольно ясно представлял, с какими трудностями нам всем придется столкнуться в новой стране.
Наша ''абсорбция'' в Израиле была такой же, как, наверное, у большинства ''русских'' эмигрантов 90-х годов: сначала муж работает ''нон-стоп'', а жена активно учит иврит, потом - наоборот. Обычно на это уходит несколько лет. Уже на второй день после приезда я ''запрягся'' в непривычную для себя работу: мыл полы, убирал мусор, сортировал газеты, перевозил мебель, мыл и ремонтировал квартиры и машины. Через два с лишним года вся семья, кроме меня, прекрасно владела ивритом, а жена подтвердила диплом врача и начала работать по специальности.
Постепенно накопившаяся усталость, раздражение и недоразумения вызывали сначала мелкие семейные трещинки, которые в конце концов превратились в гигантские разломы. Результат семейных ссор был катастрофическим: наш брак рухнул, дети остались без отца, а я оказался в тюрьме с весьма приличным сроком. Моя бывшая жена, с которой мы прожили больше десяти лет, подала в полицию заявление о том, что я настолько плохой муж и отец, что меня следует изолировать не только от семьи, но и от общества. Мои слабые попытки оправдаться в полиции и в последующих судах ни к чему не привели. Основные причины: незнание иврита и израильских уголовных законов, а также абсолютное недоверие ко мне со стороны правоохранительных органов. В общем, я на себе испытал явно неравноправное положение мужчин и женщин в израильском законодательстве и судопроизводстве, а также понял, что такое презумпция невиновности по-израильски.
Если судить по количеству заключенных, отбывающих тюремные сроки из-за семейных конфликтов, в результате которых супруга обращается с заявлением в полицию, такие случаи очень и очень часты. Поэтому мне хотелось бы поделиться с ''начинающими израильтянами'' своим, увы, печальным опытом. Возможно, это будет предостережением для обеих сторон в семейных конфликтах.
* * *
Смысл мудрой русской пословицы, вынесенной в название моих записок, объяснять не надо. Понятно также, что далеко не каждый нормальный гражданин готов к такой резкой перемене условий жизни, как тюремное заключение. Мой опыт общения с людьми, впервые попавшими за решетку, говорит о том, что иметь хотя бы минимальное представление об этом просто жизненно необходимо. Итак, что ждет обычного человека, а не закоренелого уголовника, впервые попадающего в следственный изолятор или в камеру предварительного заключения, так сказать, на начальном этапе несвободы?
Посадить в тюрьму арестованного, но еще не осужденного человека, по закону можно только после приговора суда. Однако, как показывает израильская практика содержания под стражей, это не всегда так. Причин и объяснений таких нарушений закона много, но речь не о них, а о том, что арестованный, но пока не осужденный, может вполне оказаться в одной камере с матерыми преступниками, отбывающими свои далеко не маленькие сроки. Но об этом потом, а пока вернемся к самому моменту ареста. Здесь очень много нюансов, зависящих от характера обвинения, условий и времени суток задержания, от личных качеств полицейских, производящих задержание, и многих других обстоятельств. Главное, что нужно понимать в этот момент, - ни в коем случае нельзя оказывать физического или словесного противодействия представителям власти. Следователь, полицейский, охранник или любой другой человек в полицейской форме или без оной, но со служебным удостоверением, представляет для вас серьезную опасность, так как вы можете получить срок только за сопротивление в момент задержания. Короче говоря, вы должны по возможности спокойно позволить лишить вас свободы, потому что если уж вас решили задержать или арестовать, то рано или поздно это все равно произойдет. И только от вас, а также от вашего адвоката и предъявленного обвинения зависит, сколько дней, месяцев или, не дай Бог, лет вы проведете за высоким бетонным забором с колючей проволокой и охраной. Я знаю множество осужденных, ругавших себя последними словами, после того как им стало ясно, что срок их заключения увеличен только из-за сопротивления в момент ареста.
Следующее, что предстоит пройти задержанному или арестованному, - это допрос, хотя такой хронологический порядок необязателен. Вас, например, могут пригласить на беседу в полицию, по ее результатам предъявить обвинение и арестовать. Или наоборот - сначала арестовать и некоторое время не допрашивать, не предъявляя никакого обвинения, спокойно ожидая, пока вы сами не созреете для ''чистосердечного'' признания. Самым неприятным и непредсказуемым в этом случае оказывается это растяжимое ''некоторое время'' - от нескольких часов до нескольких суток и даже недель. В последнем варианте потребуются все ваши моральные и физические силы для того, чтобы не сообщить следователю ничего существенного без предварительного разговора с адвокатом. Причем ''своего'' адвоката крайне желательно определить заранее, а не лихорадочно искать после задержания или ареста. Так что вывод прост: для того чтобы не попасть за решетку или отделаться минимальным наказанием, необходимо найти адвоката и авансировать его предполагаемые услуги. Благо адвокатов в Израиле более чем достаточно - на все случаи жизни и смерти. Но если вам все-таки не повезло и адвокат не помог вам избежать заключения, - с этого момента начинаются во многом непредсказуемые и малоприятные события.
Прежде всего, многое зависит от того, в какую тюрьму вы попадете, кто в этот момент находится в камере - такие же бедолаги, как и вы сами, или законченные преступники и наркоманы. Во всяком случае, следует быть готовым к тому, что первую ночь или первые несколько дней и ночей вам, возможно, придется провести на бетонном полу без постельных принадлежностей и даже без матраца. Еще более важно, найдете ли вы общий язык с соседями по камере. Понятно, что это зависит не только от вас, но и от них, поэтому очень трудно предсказать, как сложатся ваши отношения. Какой-то универсальной модели поведения в тюремной камере не существует, хотя есть некоторые основополагающие принципы или заповеди, которые желательно не нарушать во избежание серьезных бед - если вы хотите выйти на свободу как можно раньше, с минимальной потерей здоровья и денег.
Одна из ''мелочей'', c которой мало кто знаком за пределами тюрьмы, - это простая телефонная карточка на 20, 50 или 120 ''сихот''. Общественный телефон в тюрьме - единственное средство связи с окружающим миром, поэтому заключенный без телекарты как бы даже не человек. А если он новенький, его, как правило, никто не знает и, мягко говоря, не доверяет. Поэтому дать или одолжить телекарту новоприбывшему заключенному согласится не каждый.
На моей памяти история депортации молодого парня - гражданина Польши. Приехав по турпутевке в Египет, он познакомился с ''бывалым'' соотечественником, который предложил ему нелегально проникнуть в Израиль, пообещав работу и вообще ''золотые горы''. В Израиль они попали, но жизнь нелегала превратилась, по рассказам несчастного поляка, в сущий ад: тяжелая работа на стройке по 16-18 часов, выход на улицу только с сопровождающим, знающим иврит, или с израильским удостоверением личности. Короче, бедный парень не выдержал, захотелось как-то снять напряжение, и он попробовал сначала ''травку'', а потом кое-что посильнее. Через несколько недель он истратил все деньги, которые с таким трудом заработал, похудел на 15 кг. В конце концов полиция задержала его за употребление наркотиков, обнаружив при нем несколько доз ''дури'' и таблетки экстази, что можно было квалифицировать как распространение наркотиков - парню ''светило'' от полугода до двух лет тюрьмы. В течение двух месяцев предварительного заключения он безуспешно пытался объясниться с администрацией и заключенными, но его сумбурные речи на польском языке с примесью нецензурных русских слов и выражений никто не мог (или не хотел) понять. Других языков парень не знал, родственников и знакомых в Израиле у него не было. Он всех ''достал'' своими просьбами дать ему телекарту, чтобы позвонить в польское посольство. Пару раз, сжалившись, ему дарили несколько ''сихот'', но этого не хватило для полноценного разговора: как только он сообщал, откуда звонит, посольские чиновники бросали трубку. В конце концов парню повезло: один из ''русских'' заключенных не только смог его понять, но и подсказал возможный вариант освобождения. Парень позвонил своим родителям в Польшу, которые связались сначала со своим посольством в Израиле, а потом с полицией. Уже через четыре дня после этого спасительного звонка представители посольства уладили все проблемы с полицией, и бедного парнишку депортировали из страны. Он отделался уплатой небольшого штрафа и запретом на въезд в Израиль. Можно сказать, ему еще повезло.
При всех недостатках бывшего СССР та часть страны, которая находилась за колючей проволокой, отличалась определенными достоинствами. Я имею в виду не только многих замечательных людей, отбывавших там сроки, но и систему, созданную советскими заключенными, которая позволяла новичкам быстро усвоить основные правила поведения, своего рода ''курс начинающего заключенного''. Эти правила, кстати, действуют до сих пор не только в тюрьмах на территории бывшего Союза, но и во многих странах мира - с теми или иными местными особенностями.
Израиль - молодое государство, в котором достаточно много нерешенных острых проблем, поэтому ни страна, ни общество не слишком озабочены проблемами заключенных и не спешат их решать. Система социальной помощи, представленная, в основном, служащими-женщинами, не очень серьезно воспринимается заключенными, не вызывает у них доверия. Причина в том, что, во-первых, социальные работницы, работающие с зэками, сами никогда не сидели за решеткой, иначе бы их просто не приняли на работу. Может ли такой ''теоретик'' помочь закоренелому уголовнику или даже начинающему ''практику''-заключенному? Разве что общим советом: ''Попробуй так, а если не получится, - то эдак, а если и это не поможет, пожалуйся охраннику, и тебя, возможно, переведут в другое место''. Это напоминает детский сад - в прямом и переносном смысле.
Вторая причина низкого доверия к соцработникам следует из ответа на вопрос, кто им платит зарплату. Так как работодатель - государство, интересы госслужащего объективно противоречат интересам гражданина, ограниченного этим самым государством в правах и свободе. Социальные работники, как, впрочем, любые другие работники в системе Управления тюрем (ШАБАС), выполняют также функции обычных полицейских. И такой работник, беседующий с заключенным, сам напоминает ему об этом: дескать, ты можешь рассказывать все, что угодно, но не забывай, что если я услышу нечто о совершенном или готовящемся преступлении, я обязан передать наш разговор следователю. Так что после разговора ''по душам'' с соцработником будьте готовы к встрече со следователем. Короче говоря, уверения в том, что эти люди призваны оказывать помощь заключенным, для последних звучат не очень убедительно. Поэтому ''зеленому'' арестанту остается надеяться только на самого себя, а также на хорошее отношение сокамерников и других заключенных.
Принципы или ''заповеди'', которые следует соблюдать в тюрьме, не новы. Иногда они звучат, как известное заклинание: ''Не верь, не бойся, не проси!'' Есть, конечно, другие заповеди и правила, но о них позже, разберемся для начала с основными.
Во-первых, в тюрьме, за очень редкими исключениями, действительно нельзя доверять никому и ни при каких обстоятельствах: любой сокамерник, сидящий рядом с вами, может оказаться кем угодно: заурядным болтуном, сотрудником полиции или одной из спецслужб, проходящим обычную практику, или, что еще хуже - ''подсадной уткой'', ''стукачом'' (''мальшин'' на иврите). ''Мальшин'' будет ''стучать'' на вас не только полиции или охранникам, но и другим заключенным - сообщит обо всем, что вы сделаете, скажете или даже подумаете. Естественно, он это делает не безвозмездно, а в обмен на различные льготы и подачки: привилегии и поблажки со стороны тюремной администрации, наркотики, сигареты, телефонные карточки и продукты - со стороны заключенных, а также так называемых смотрящих или старших, ответственных за порядок среди сидельцев. Нередко, расслабившись ''среди своих'', заключенный рассказывает о своих ''достижениях'' и ''подвигах''. А через несколько месяцев, оказавшись в другой тюрьме, неожиданно получает вызов к следователю и узнает, что на него заведено уголовное дело по материалам его откровенных рассказов другим заключенным.
Сидящие в израильских тюрьмах делятся на национальные группы, в каждой из которых есть старшие, которым беспрекословно подчиняются все остальные ее члены. Таких групп, как правило, три: арабы, евреи и русские. Конечно, могут быть и другие, кроме того, в каждой группе есть и своя внутренняя иерархия. Например, группу заключенных арабов возглавляет шейх, его можно легко ''вычислить'': во время молитвы он, как правило, сидит впереди всех. Кстати, арабы по своему менталитету ближе всего к русскоязычным заключенным. У евреев-''сабр'' старший (не обязательно по возрасту) - из числа работников, помогающих в раздаче еды и в уборке тюремных помещений (''рош хулия'', ''звеньевой''). Старший среди русскоязычных заключенных, независимо от национальности, - это ''смотрящий''. По правилам, старшим должен быть ''положенец'', то есть заключенный, которому ''положено'' разбираться в спорных вопросах среди русскоязычных арестантов. Эта должность не выборная, а назначаемая ''сверху'', нередко с воли - вором в законе или его ближайшими помощниками. Русскоязычному новичку следует, прежде всего, обратиться к ''положенцу'', рассказать ему о своих проблемах то, что он считает нужным.
В отношениях между заключенными в израильских тюрьмах есть свои особенности. ''Положенцем'' здесь может стать заключенный, не имевший раньше никаких связей с преступным миром. Поэтому были даже случаи появления самозванцев, обменивавших ''общак'' на наркотики для себя, и ''смотрящих''. С точки зрения бывших советских заключенных, подобные ситуации совершенно недопустимы. Иначе говоря, не всё так однозначно и просто в израильских тюрьмах. Поэтому даже то, что говорит ''положенец'' в тюрьме или ''смотрящий'' в отделении (''агаф''), не следует принимать за чистую монету. Старайтесь сформировать свое личное мнение обо всем, происходящем с вами и вокруг вас, но не спешите делиться своим мнением с кем бы то ни было. А если все-таки захотите поделиться, то только с тем же ''положенцем'' или ''смотрящим'', желательно с глазу на глаз, чтобы избежать непредвиденных осложнений в своем положении.
Дело в том, что в израильских тюрьмах многие заключенные употребляют наркотики, за которые нужно платить. Наркоманы, у которых, как правило, нет денег на покупку ''дури'', ищут их, где только возможно. Новичок в тюрьме как никто другой подходит на роль потенциальной ''жертвы'' - источника наркоты: он пока ничего не знает, его легко уговорить оплатить одну или несколько доз из жалости к ''несчастному наркоману''. Существует множество способов ''убедить'' новоприбывших заключенных заплатить за наркотики - из своего кармана или за счет друзей и родственников.
Кроме этих неофициальных руководителей, в тюрьме имеется, конечно, официальная власть - тюремная администрация. Она решает такие проблемы, как свидания с родными, передача и получение вещей извне, а также многие другие. Это тоже очень важно, но без этого, по большому счету, можно жить. А вот проблемы, возникающие непосредственно в отношениях между заключенными, решаются только в тюремной камере, внутри национальной группы. Таких внутренних проблем намного больше, и возникают они гораздо чаще. К ним относится распределение внутренних прав и обязанностей, решение таких бытовых вопросов, как распределение коек (''шконок''), очередность уборки камеры (''хаты''), пользование душем, стирка личных вещей, выход на прогулку и множество других неожиданно возникающих и требующих немедленного решения проблем. Из-за таких обыденных, бытовых проблем между сокамерниками чаще всего возникают недоразумения, трения и конфликты. На первый взгляд, это мелочи, но их тоже следует принять в расчет, если вам ''посчастливится'' оказаться в тюрьме среди таких же бедолаг, как и вы сами. Сколько времени вы сможете спать на бетонном полу? День, неделю? А если месяц, год?! Но и эту проблему можно при желании решить. Но вот с чем вам придется смириться в тюрьме, так это наркотики и всё, что с ними связано. Это единственная по-настоящему серьезная проблема во всех тюрьмах Израиля.
Оборот наркотиков в тюрьмах и следственных изоляторах такой, что руководители полиции и Управления тюрем предпочитают не говорить об этом, чтобы не шокировать добропорядочных граждан. Благодаря наркотикам в тюрьмах одни несказанно обогащаются, другие становятся нищими, не говоря уже о потере здоровья. В оплату за ''дозу'' идет всё - деньги, вещи, пища, услуги и т.д. Схематически пирамида наркоторговли в тюрьме выглядит так. На вершине - те, кто продает наркотики, их не так уж много: три-пять на каждую сотню заключенных. Примерно половина сидельцев употребляют наркотики, а остальные так или иначе заняты в процессе оборота: покупают ''дурь'' для кого-то либо помогают продавцам получить деньги с наркоманов и плательщиков. В стороне остаться практически невозможно: при современных технологиях администрация и охранники тюрем могли бы практически полностью перекрыть доступ зелья за колючую проволоку, но оборот наркотиков продолжается, - значит, администрация просто закрывает на это глаза. Впрочем, не нам решать эти серьезные проблемы.
Во-вторых, не надо бояться тюрьмы, если уж вы в нее попали. Теперь на своем опыте вы сможете убедиться в том, что вы далеко не первый и не последний, кому предстоит это выдержать, сколько бы дней, месяцев или лет ни продолжалось для вас лишение свободы. Поэтому относиться к этому нужно не как к скоропостижному завершению жизни, а как к ее весьма неприятному, но все-таки продолжению. Лишения свободы не следует бояться по нескольким причинам: во-первых, в тюрьме вы не одиноки и находитесь среди людей, в сущности, таких же, как и вы сами. Во-вторых, многократно проверено и доказано: никому в тюрьме не придет в голову унижать и оскорблять именно вас, если, конечно, вы сами не будете этого делать с другими. Или не уподобитесь тряпке, о которую любой желающий может вытирать ноги. В самом деле, у вас нет причин бояться, но и расслабляться тоже не стоит. Тюрьма - это, конечно, не институт благородных девиц, но и не свалка ''отбросов общества''. Разумеется, в тюрьмах сидят не только ''белые воротнички'', попытавшиеся обмануть государство, или неосторожные водители, совершившие аварии, но также убийцы и грабители, насильники и наркоманы. В общем, не расслабляйтесь, будьте осмотрительны и осторожны, постарайтесь спрятать свой страх как можно глубже внутрь себя и до выхода на свободу никому его не показывайте, даже самому себе (потренируйтесь перед зеркалом). И если вам это удастся сделать, то неприятностей и проблем будет намного меньше.
В-третьих, что значит ''не проси''? Эта заповедь относится не к любой просьбе, а к характеру и образу жизни за колючей проволокой. Вы должны понимать, что некоторые просьбы и услуги в тюрьме могут принять неожиданный оборот и привести к неприятным последствиям. Обратившись с просьбой, вы, как правило, оказываетесь в положении должника. Так, например, один из моих знакомых, отбывавший десятимесячное заключение за угон автомобиля и совершенную на нем аварию, оказался в тюрьме, где большинство употребляет наркотики. Сам он к наркотикам не притрагивался, но это его не спасло. Однажды ему срочно понадобилось позвонить по телефону, а его карточка закончилась. Русскоязычных сокамерников и соседей в этот момент рядом не оказалось: кто-то был на работе, кто-то на учебе, - и он попросил карточку не у своих. Карточку ему дали, но с условием вернуть ее до отбоя, в противном случае за каждый следующий день цена удваивается. Он согласился, но после разговора просто забыл об этом условии, о котором к тому же никому из более опытных сокамерников не рассказал. Заключенные, от которых он получил телекарту, были людьми, так сказать, не очень честными, поэтому они не напомнили о долге ни наутро, ни в последующие дни. А когда через несколько дней ''цена'' телекарты увеличилась до нескольких сотен шекелей, они обратились к русскому ''смотрящему'', чтобы вернуть долг. В результате должнику нужно было внести в ''общак'' тысячу шекелей, а поскольку денег у него не было, то выплачивать долг ему пришлось работой: оставшиеся до освобождения три месяца он был вынужден каждый день мыть камеру и стирать вещи тех, кто уплатил долг вместо него. Опытные заключенные не могли бы оказаться в такой ситуации, потому что они такие ''картинки'' (или так называемые подставы) видели уже много раз. Другими словами, постарайтесь не быть ''лохом''.
Кроме основных заповедей, есть еще несколько правил, придерживаясь которых можно относительно спокойно отбыть свой срок, не сталкиваясь с неприятностями. Одно из таких правил - не играть ''на интерес'', независимо от вида игры или величины ставки. Просто играть - можно, ''на интерес'' - нельзя. Еще одно правило: постарайтесь не вступать в спор с кем бы то ни было и не выступать в качестве свидетеля одной из сторон. Неважно, о чем спор: то ли небо голубое, то ли вода мокрая, сможете ли вы десять раз присесть или подтянуться на перекладине. Не спорьте - и всё! Еще несколько правил: старайтесь внимательно следить за происходящим вокруг вас; очень осторожно относитесь к различным просьбам, особенно если они связаны с посещением чужой камеры, передачи чего-либо другим заключенным или в другие отделения тюрьмы. Невозможно заранее предусмотреть и просчитать все ситуации, в которых вы можете неожиданно для себя оказаться ''крайним'', виновным или должником, это приходит с годами и опытом. Тем не менее ''простое, но золотое'' правило все-таки существует: не спешите выполнять что бы то ни было, действуйте на основе установки, что в тюрьме торопиться некуда - то, что не сделано сегодня, можно сделать завтра или даже послезавтра, а то и вовсе забыть. Вначале обдумывайте со всех сторон даже мелкое дело, в крайнем случае, советуйтесь с более опытным сокамерником, которому вы доверяете больше других, с тем, кто поможет вам разобраться в сложной ситуации. Ни в коем случае не обращайтесь к охранникам и социальным работникам, к начальникам отрядов и другим представителям администрации - это, как говорится, последняя остановка. После нее у вас уже не будет возврата к таким же заключенным, как вы сами. С каждой такой просьбой к администрации вы будете медленно, но неуклонно удаляться от сокамерников и приближаться к моменту, когда руководство тюрьмы будет вынуждено перевести вас сначала в одиночную камеру (''афрада''), подальше от посягательств со стороны заключенных на вашу жизнь и собственность, а потом и вообще в другую тюрьму. Если у вас небольшой срок, то это не страшно, но если срок заключения измеряется годами, то ситуация усложняется: Израиль - страна маленькая, и тюрем здесь не очень много. Поэтому о любом заключенном можно узнать практически всё: кто он, за что сидит и что собой представляет. Так что если у вас случится конфликт или какая-то неприятность в одной тюрьме, можете быть уверены, что вскоре после перевода в другую о вас наведут справки и выяснят такие подробности, о которых вы даже не догадываетесь. Короче говоря, старайтесь уклоняться от любого, даже самого незначительного сотрудничества с тюремной администрацией. Поверьте, у нее достаточно ''друзей'' в тюрьме и без вас.
Что можно делать и чем желательно заниматься, находясь в заключении? Во-первых, это зависит от вас самих, от вашего желания, упорства, даже таланта. Во-вторых, это зависит от конкретных условий в тюрьме, где вы отбываете наказание или ожидаете приговора суда. Самое главное, постарайтесь ускорить течение времени, поэтому любое занятие оценивайте в зависимости от того, ускоряет оно или тормозит период заключения. Сами занятия могут быть любыми: работа, спорт, чтение, хобби - на усмотрение и с разрешения тюремной администрации или полицейского участка, где вы проводите не самые лучшие дни, месяцы или годы вашей жизни.
Не забывайте о том, что ваша жизнь пребыванием в тюрьме не заканчивается. Многие люди стали известными и даже знаменитыми в период заключения, не говоря уже о тех, кто вышел на свободу, приобретя специфический опыт тюремной жизни и осознав за решеткой истинную цену свободы. Воспользуйтесь периодом вашей несвободы и изоляции от общества, чтобы разобраться в себе самом. На свободе, как это ни парадоксально, свободного времени для этого, как правило, не хватает…
"Новости недели"
При перепечатке вы обязаны указать, что впервые эта статья опубликована в газете "Новости недели" (Израиль)
Если вы заметили орфографическую ошибку,
выделите ее мышью и нажмите Ctrl+Enter
Поделиться:
Любое использование материалов запрещено без письменного разрешения редакции сайта новостей ISRA.com.
